# Around the globe

—В Париж меня привела работа. Но когда я только приехала во Францию, я жила в другом городе — Порнише. Знаю, что для большинства людей это название ни о чем не говорит. Это маленький, но шикарный, я бы даже сказала закрытый курорт «для своих», потому что иностранцы туда доезжают довольно редко. Но привлекли меня туда совсем не море и не океан, а учеба в городе Нант.

Как же началась эта история? И каким образом я оказалась во Франции? Идея поехать заграницу родилась у меня еще на историческом факультете МГУ — я историк по образованию. Желание уехать родилось из-за моего интереса к европейской культуре, особенно к французской и испанской. И моя специализация на кафедре этнологии как раз и была связана с этими двумя странами. Мне очень хотелось поехать в одну из них, но я родом из простой, не очень обеспеченной семьи, и позволить учебу за границей или длительное путешествие мои родители не могли. Поэтому я решила искать грант. И я его получила. Так я уехала в Испанию, но уехала не просто так, а с историей.

Прямо перед отъездом в Испанию я встретила моего будущего мужа. Он француз, мы познакомились совершенно случайно в Праге, куда оба приехали в летний отпуск. Я купила горящую путевку в последний момент — должна была ехать с подругой, но в итоге поехала одна. Я была абсолютно свободна и, видимо, открыта новым знакомствам. Мы обменялись телефонами, продолжили общаться, а потом я уехала в Испанию на учебу. Тогда мы начали встречаться — я ездила к нему в Германию, где он тогда жил, а он ко мне — в Испанию, где я училась. Будучи в Испании, я поступила во Францию и решила получить здесь второе образование.

—Нет, мое второе образование не связано с историей — оно связано с менеджментом, экономикой, управлением предприятием.

И на тот момент мне было не очень понятно, как реализовать это во Франции. Поэтому я решила работать по другой специальности и оказалась в сфере логистики, а после нее — в консалтинге. И только благодаря новым технологиям и соцсетям я смогла реализоваться именно как популяризатор истории.

—Жить во Франции я начала с 2012 года, а поженились мы в 2013. Это был классный, яркий день — приехали наши гости из Франции, Германии, Испании и России, была большая интернациональная свадьба. Она прошла в очень приятном, сельском регионе Франции — Франш-Конте. Его знают поклонники Стендаля, потому что там проходило действие романа «Красное и черное». А еще оттуда родом художник Гюстав Курбе. А в 2022 году родилась наша дочка. То есть мы довольно много времени провели вдвоем — путешествовали, открывали для себя Францию и в итоге переехали в Париж. В Париж я переехала как раз по работе в сфере консалтинга.

Муж мой работает в инженерной сфере, он занимается оптимизацией производства, но тоже любит все, что связано с русской культурой, она всегда была ему интересна. Когда мы с ним начали наш первый диалог, он решил обсудить со мной Солженицына. Хотя он технарь и совершенно никак не связан с гуманитарной сферой. А с дочкой пока непонятно. Ей три года и сейчас ей очень нравится балет.

—Первая особенность, с которой я столкнулась, это легкое отношение к беременности. Врачи не прописывают здесь много анализов. Они вообще относятся к беременности как к какому-то абсолютно естественному процессу, к чему-то, что просто происходит в жизни. В России по сравнению с Францией гораздо более трепетное, внимательное, и, я бы сказала, наверное, медикализированное отношение к беременности. Конечно, французы прописывают все необходимые анализы. Безусловно, если что-то не так, вас переведут в особый роддом (роддомы во Франции делятся на категории) и вас будут вести необходимые специалисты. То есть если это сложный случай, то здесь вам предоставят всю необходимую помощь. Но если все нормально, то отношение очень простое.

Здесь есть государственные роддомы и частные клиники. Я была прикреплена к государственному роддому и велась там, потому что моя врач-гинеголог не вела беременности. Есть врачи, которые вообще не ведут беременности, есть те, кто доводят беременность до восьмого месяца, а дальше надо идти наблюдаться в роддом. Также есть возможность сразу наблюдаться в роддоме. Вот такая система.

Что касается самих родов — здесь в роддомах много индивидуальных палат, и в частных клиниках, и в государственных роддомах. Мне понравилось отношение акушерок. Акушерки были очень трогательные, приятные, невероятно поддерживающие. Я очень благодарна акушерке, которая со мной была. И еще мне очень понравился анестезиолог. Во Франции вообще стараются, чтобы все было легко и не напряженно, поэтому очень многие женщины делают эпидуральную анестезию — здесь с ней происходит бóльшее количество родов.

—О, об этом я могу говорить очень долго! Эта тема — предмет горячих дискуссий и баталий во всех русскоязычных чатах и комьюнити, потому что французы, конечно, другие. Начну с того, что они хорошо могут сочетать жесткую дисциплину с одной стороны и мягкий подход с другой. Например, они стараются на детей не кричать, но при этом могут оставить детей в комнате проплакаться. Или они могут детей вот таким достаточно драконовским методом отправлять рано засыпать, даже если дети этого не хотят. Они очень режимные.

Еще одна любимая тема — одежда. В глазах русских родителей дети здесь ходят просто раздетые. Термобелье, теплые прогулочные комбинезоны, прогулочные брюки — здесь это не распространено. В холод дети могут ходить без шапок и шарфов, в коротких носках и так далее.

Еще одна особенность (и шок для многих) — это то, что в ясли и сад принимают с соплями. Поэтому дети бесконечно заражают друг друга и с октября по апрель ходят с мокрым носом. И французы не заберут ребенка из сада на неделю, если у него немного поднялась температура. Температура ниже 38° здесь не считается повышенной. Так что многие дети всю зиму здесь регулярно ходят с легкими простудными заболеваниями. Но в определенный момент мы не выдержали и дочку забрали, потому что она все эти простуды приносила домой, и мы тоже заболевали. Мы от этого очень устали. Но французы нас в этом решении не поняли.

—В первую очередь — спокойствию. Я редко видела французов, которые бы кричали на своих детей. Они могут строго сказать: «Перестань это делать!» или «Это нехорошо!». Но стараются не кричать. Можно перенять более расслабленный подход к родительству в целом.

И дети на таких тусовках, напрыгавшись, могут уснуть вповалку на диване, а взрослые продолжат сидеть и общаться. Конечно, такие сценарии происходят не всегда, но мне нравится, что французы показывают детям, что они тоже люди, что их желания тоже важны.

—На мой взгляд — да. Если вы, например, едете в поезде или летите в самолете, а ребенок начинает плакать или как-то не очень себя вести, что часто бывает с маленькими детьми, никто криво смотреть не будет, шикать тоже. Вообще не припомню, чтобы кто-то меня ругал или давал какие-то советы. Наоборот, все относятся с большим пониманием. Если смотреть на наличие яслей и школ с трех лет — это тоже очень даже child-friendly. Но в плане каких-то бытовых удобств есть вопросы — например, в Париже много станций метро с лестницами, узкие тротуары, которые легко блокируются, если приедет мусоровоз или какая-то доставка. Но ко всему привыкаешь.

—Это сложная тема. Я не знаю, насколько успешно я ее сочетаю, но, конечно, работать так, как вы это делали до появления ребенка, больше не получится. Нужно этот факт принять. В первые два года жизни дочки я очень много работала и сильно уставала, от этого болела. В последнее время я сбавила ритм. Я не сразу оценила, что материнство — это не просто какая-то новая штука, которая появилась в жизни — ну, например, как новый спорт или какое-то новое увлечение. Это огромное количество энергии и времени, которые я вкладываю в ребенка. И это забирает эту же энергию и время у меня. Я не сразу это поняла, но сейчас я стала намного бережнее к себе относиться.

—Главное — быть готовой к тому, что здесь все будет по-другому. Как я и говорила — во Франции более легкое отношение к родительству. И все системы другие — медицинские, школьные, все. Здесь во всем другой подход, другой режим, другие правила. Как говорится, со своим уставом в чужой монастырь не ходят, и это очень важно понимать. Но если смотреть шире — во всех странах дети вырастают, во всех ходят в университеты, получают работы, реализуются. Все будет хорошо, просто оно будет несколько иначе.